Оригами
Тимур складывал оригами. Прямо на ходу, не останавливаясь вертел в руках листок бумаги, загибая края, переворачивал, сминал, скручивал, заворачивал один элемент в другой. С невероятной ловкостью и быстротой пальцы вертели меняющиеся полуформы.
Вот из неопределённости возник пароход с двумя объёмными трубами, исчез, распался вновь на треугольники и трапеции. Вот на его месте возник лягушонок со смешной приплюснутой мордой, за ним – шмель с острыми стрелками крыльев… Тимур сворачивал и разворачивал лист не глядя под ноги, не глядя вперёд, затуманенно и бездумно наблюдая как сам создаёт бумажную реальность.
Всё потому что от реальности настоящей хотелось отрешиться, отойти в сторону, не думать. Не представлять как прямо сейчас отец и мать орут друг на друга в зале. В очередной раз орут не стесняясь ни выражений, ни поведения, ни мыслей, обвиняя друг друга во всех возможных и невозможных проблемах. И в очередной раз не обращая внимания на то, что он их слышит и чувствует.
Мальчик уже привык к постоянным скандалам. Привык, что в такие моменты, а потом ещё долгое время после них ему приходится заботиться о себе во всём.
Впрочем, это не было проблемой. Для своих двенадцати он был на удивление самостоятельным городским мальчиком. А о том, что та самостоятельность была болезненной и родилась не в силу правильного воспитания и характера, а в силу физической необходимости, думать было некогда. Да и зачем?
Нет, это не было проблемой. Проблемой было то, что он буквально физически чувствовал злобу и ненависть, которая лилась вместе со словами. И также ясно ощущал безразличие, которое расплывалось кругами по всей квартире. И вот от этого он хотел отрешиться.
Поэтому шёл сейчас по тротуару длинного проспекта не глядя и вертел бумажный лист, собирая все фигурки, которые мышечная память услужливо подкидывала ему в пальцы. Оригами он полюбил уже давно.
- Эй, малой! – Раздался вдруг чуть ли не под ногами мужской голос. Тимур вздрогнул от неожиданности, уголок будущего бумажного тюльпана загнулся криво. В паре метров от него на малюсенькой деревянной табуреточке восседал мужчина.
В цветастых шортах чуть ниже колен, в белой свободной мятой рубахе с короткими рукавами и просто огромной широкополой соломенной шляпе, из под которой свисали длинные чёрные видимо не совсем чистые волосы. Он был очень загорелым, с небрежной и уже густой щетиной на пол лица. И на этом загорелом волосатом лице ярко выделялись глаза такого голубого цвета, что сразу было ясно, что это линзы.
Он сидел на стульчике, а прямо перед ним на небольшом бочонке лежала доска. Что это была за доска, Тимур не рассмотрел, да и не пытался. Уж очень колоритно выглядел мужчина. Он напоминал ему одного из тех жителей океанского побережья, которые всем своим видом дышат свободой и жизнелюбием с экрана в каком-нибудь американском фильме про сёрферов.
- Малой, снесёшь сейчас меня! – Его голос был чуть хриплым, низким и каким-то очень чётким, будто поставленным долгими тренировками в актёрском училище. Правда Тимур про актёрские училища мало что знал, скорее ему просто приятно было слышать такой тембр и такую чёткость. Но приятно-неприятно, а это был совершенно незнакомый человек. Он его раньше тут никогда не видел, хотя ходил по этому проспекту часто.
- Извините пожалуйста, - он спешно шагнул в сторону и тут же налетел на тётку с большими сумками, которая тут же заохала и запричитала.
– Ой! Извините пожалуйста! – Снова испуганно затараторил Тимур, снова отскакивая в сторону. Тётка хмуро на него глянула и двинулась дальше, неразборчиво ругаясь на оголтевшую невоспитанную молодёжь.
- Эк тебя носит, - раздался голос сёрфера. На этот раз прямо над ухом Тимура и тот снова отскочил, понимая, что отходя от тётки, оказался прямо возле импровизированного столика этого необычного мужика. Ему стало совсем неловко.
- Я… я, простите..
- Хватит извиняться, малой. Не один ты в этом мире себе место найти не можешь. Остановись на секунду. Прекрати метаться.
- Я просто нечаянно. Я задумался.
- Ага. – Мужчина в шляпе с яркими голубыми глазами улыбался, упирая руки в колени.
- Мне пора… извините.
- Куда ж ты так спешишь?
Тимуру вопрос этот не понравился. Вроде бы мужик был добродушный, и эта свобода, сквозившая в каждом его слове даже притягивала, но мальчик знал, что доверять никому не следует. Мало ли что у него на уме на самом деле. Пусть вокруг полно людей, но в мире, где всем на тебя наплевать, это не гарантия.
- Меня мама с папой ждут.
- Ага, - опять повторил сёрфер, но в этот раз Тимуру показалось, что в глазах и в тоне его проскользнула грусть.
– Только не дождутся.
- Что? – Сердце ушло в пятки.
- Я говорю, не дождутся они тебя, если также будешь переть как броненосец, головы не поднимая и дороги не видя. Первый же открытый люк твой, иль машина на дороге. Нельзя, говорю, так без дороги в жизни идти.
От сердца отлегло. Он не угрожал ему. Наоборот, предостерегал. Хотя было в его словах что-то странное. Вроде бы говорил о правильных вещах, ведь мальчик действительно из-за невнимательности мог угодить куда-угодно, хоть под колёса, а вроде и не совсем об этом были его слова.
- Вот что. Сделай передышку, посиди пять минут, - он вдруг вынул из-за спины ещё одну такую же маленькую табуретку и поставил длинной рукой её перед Тимуром так, что между ними оказался бочонок с доской и фишками. – Выдохни, посиди, поищи в себе дорогу. А как найдёшь, так и в путь.
- Мне нельзя с чужими разговаривать.
- Ну хочешь я молчать буду? – Мужик прищурился и лукаво улыбнулся. Тимура такой ответ позабавил и тревога немного поутихла. Он огляделся. Народу действительно вокруг ходило много, а по широкой дороге туда-сюда ездили машины. – Вот давай сыграем и пойдешь?
Также как и вторая табуретка, в руках мужика непонятно откуда появились три простеньких пластиковых стаканчика и шарик для пинг-понга. Он накрыл его одним стаканчиком, а остальные поставил рядом.
- Я буду вертеть, а ты следи внимательно. Угадаешь под каким шарик – ты выиграл.
Тимуру хоть было и двенадцать лет, эту игру он знал. А ещё знал, что выиграть в неё нельзя. Именно так мошенники выманивают из простофиль все деньги.
- У мен нет денег. Человек в широкой шляпе расхохотался.
- Молодец, малой. Раскусил. А раз раскусил, давай играть не на деньги!
- На просто так?
- Ну нет. В такие игры на просто так нельзя играть. Давай на фокус. - На какой фокус? – Тимур уже совсем не понимал что происходит. Возможно просто не веря, что кто-то проявляет участие к нему. И при этом не хочет ни обмануть, ни навредить.
- Если выигрываешь ты, то с меня фокус. Если я, то фокус показываешь ты.
- Но я не умею.
- Ну уж?! – Он сделал карикатурно удивлённое лицо.
- Правда. Я как-то просил папу научить меня фокусу с картами, но он не захотел.
- А то что ты делал с бумагой, когда решил меня снести? – Человек в шляпе ткнул пальцем в сторону кармана, в котором у Тимура лежал листок.
- Это не фокус, я просто оригами складывал.
- Для фокусника ловкость рук тоже не фокус, но остальным это видится чудом.
- Так что, если вы выиграете, мне просто оригами сложить?
- Да. Показать фокус.
- Ну давайте, попробуем.
Сёрфер хлопнул в ладоши, потёр ими друг об друга и приподнял стаканчик, показывая, где лежит шарик. А потом начал их крутить по доске. Сначала медленно, потом всё быстрее, быстрее, быстрее. И наконец резко остановился и снова хлопнул в ладоши, лукаво улыбаясь.
- Выбирай.
Тимур серьёзно подошёл к делу и внимательно следил за руками человека и за стаканчиками, поэтому был уверен, что шарик под крайним справа. Он пальцем ткнул в него. Человек в шляпе помедлил секунду и поднял стаканчик.
- А ты не промах. – Шарик действительно оказался под ним.
- Я знаю, вы это специально. Чтобы я поверил, что угадать легко, а дальше стал проигрывать.
Человек в шляпе снова расхохотался.
- Говорю же, не промах! Ну что ж. С меня фокус. – Он покрутил руки перед собой, показывая, что в них ничего нет, а потом быстро несколько раз сжал кулак, и Тимур вдруг увидел, что на ладони у него лежат две маленькие пластиковые фигурки. Одна была в виде пухлого пушистого кота, вторая – в виде ушастой собачки.
- Круто! – Тимур понимал, что это просто ловкость рук, и фигурки скорее всего были спрятаны где-то рядом, но выглядело это появление очень эффектно.
- Ага. Самому нравится, - улыбнулся человек в шляпе. – На, это тебе друзья будут. Как у дяди Фёдора. Смотрел Простоквашино?
- Смотрел конечно. Только там Матроскин с Шариком ссорились. А я не люблю ссоры, - он опять вспомнил родителей и ему захотелось достать листок для оригами.
- Плохо смотрел значит. Они там ссорились пока мальчик их не помирил. Так что держи, - он поставил фигурки на доску рядом с Тимуром. – Ну что, дашь отыграться?
Мальчик кивнул, хотя сам подумал, что если бы играли на деньги, соглашаться было бы совсем нельзя.
Человек в шляпе тем временем снова показал, где лежит шарик и начал вертеть стаканчики. Вроде бы даже медленнее, чем в прошлый раз. Но теперь Тимур почему-то уже не был уверен, что правильно проследил за движениями рук. Он ткнул на средний стаканчик. Ощущения подтвердились. Под стаканчиком было пусто.
- Твоя очередь показывать фокус, - ехидно улыбнулся мужчина. Тимур вздохнул и достал свёрнутый листок.
- Что вам сделать из него?
- Э, нет, малой. Так не пойдёт, – он вдруг нагнулся поближе к нему, так, что полы его шляпы чуть ли не касались лица мальчика. И заговорщицки, но при этом как-то серьёзно прошептал:
- Настоящий фокусник сам решает, как будет выглядеть мир вокруг.
Опять странные слова. С одной стороны Тимур понимал, что его необычный собеседник имеет ввиду. Ведь задача фокусника показать именно то, что задумано, а не то, что захочет увидеть зритель. Но почему эту простую мысль он выразил так странно?
- Давай, показывай! – Он снова улыбался, глядя на мальчика своими неестественно голубыми глазами в линзах.
Тимур начал вертеть листок, особо не задумываясь, что получится в конце, потому что большинство фигурок вначале складываются одинаково. Это может быть и роза, а может и летучая мышка, а может… он вертел, сминал края, загибал углы к середине и вдруг понял, что вокруг творится нечто неестественное.
Вот две девочки проехали на велосипедах мимо них, а потом вдруг колёса их велосипедов поменялись местами, руль перевернулся, будто бы затёк под сидение, педали начали крутиться в обратную сторону, и обе они покатились в обратном направлении, управляя уже странно смятыми велосипедами. Обрезанное с верхушки дерево изогнулось, выпустило корни прямо из асфальта, обмотало ими собственный ствол и стало аркой под которой протянулась дорожка. Окна на десятиэтажных домах поехали по фасадам, меняя друг друга…
Тимур в ужасе застыл, не веря своим глазам, а потом с ещё большим ужасом понял, что продолжает собирать оригами. Его пальцы по-прежнему сгибали и разгибали лист, меняя его геометрию. И мир вокруг также менялся. Он не мог остановится, всё собирая пока ещё неизвестную ему фигуру. А лицо человека напротив улыбалось, глаза будто бы светились.
- Хорооошиий фокус, - раздался его голос где-то вдалеке, - интереееесный фооокус.
Машины на дороге стали наезжать друг на друга, но не врезаясь, а будто бы перетекая, смешиваясь, вкладываясь друг в друга. Асфальт в нескольких местах вздыбился и пешеходная дорога ринулась в высь, а люди продолжали идти по ней. Небо разделилось на квадраты, треугольники, трапеции и все они складывались, углы прижимались к середине, края менялись местами, весь мир стал одним большим оригами. И сам Тимур, продолжая сидеть на маленькой табуреточке уже чувствовал как то место, где он только что был, уже совсем не то. Его понесло куда-то, закинуло в темноту, вывернуло на свет, снова свернуло.
Всё кругом менялось, а пальцы продолжали складывать новую фигуру. Новый мир. Голос человека продолжал шептать «хороооший фоокус». Но в этот раз, где-то на грани слышимости к нему добавились ещё голоса. Один был звонкий и отрывистый, второй тягучий, мягкий.
- Опять он за своё?
- Ага, хочет помочь.
- Помочь, едрёна фрикаделька. От такой помощи потом лечиться всю жизнь.
- Зато мы хоть немного разомнёмся.
- Ой, оптимист ты блохастый. Я б тебя ещё столько же не видела.
- А ты! А ты! А ты картофелина волосатая!
Кажется голоса продолжили ругаться, но Тимур уже не разбирал ни слова. Он лишь подумал, что не любит, когда ругаются.
И всё вокруг стало тьмой.
